Oct 28, 2011

Риши

Слово ṛṣi образуется от корня ṛṣ (двигать, двигаться, проникать, пронизывать). От этого же корня происходят слова ṛṣṭi (копьё, меч), ṛṣu (пламя), ṛṣva (высокий, великий, величественный), ṛṣya (рана), arṣaṇa (подвижный, проникающий). От него же происходят беларуские слова "рушыць" (двигаться, начинать) и "рухаць" (двигать), и русское “рушить”. Этимологически наиболее близким переводом ṛṣi было бы слово “руш”.

Словом ṛṣi называются провидцы (draṣṭṛ) Вед, поэты (kavi), основатели ведической традиции. Веды, которые увидели, нашли в себе и проявили риши называются в ведах речью (vāc). bṛhaspate prathamaṃ vāco agraṃ yat prairata nāmadheyaṃ dadhānāḥ, yad eṣāṃ śreṣṭhaṃ yad aripram āsīt preṇā tad eṣāṃ nihitaṃ guhāviḥ. saktum iva tita-unā punanto yatra dhīrā manasā vācam akrata, atrā sakhāyaḥ sakhyāni jānate bhadraiṣāṃ lakṣmīr nihitādhi vāci. yajñena vācaḥ padavīyam āyan tām anv avindann ṛṣiṣu praviṣṭām, tām ābhṛtyāvy adadhuḥ purutrā tāṃ saptarebhā abhi saṃ navante – “Отец слова, было первое начало речи, когда имя-деяние они начали, действуя, что было у них лучшее, чистое, то, глубоко сокрытое, любовью они явили. Словно муку́ очищая ситом, где мудрые мыслью речь созидали, там знают дружбу друзья, ибо счастливый их знак наложен на речь. Жертвой путь речи они прошли, её нашли они в риши проникшей, её принеся, они разделили многообразно, её семь славителей воспевают вместе” (Р̣г-веда 10.71.1-3).

Риши – это начало речи. Они были первыми, кто заговорил, теми, кто дал вещам имена. Речь раскрывает единое трёхмирьем смысла, яви и действия. Смысл создаёт небо, способность слуха, пространство имени. Явь создаёт землю, способность зрения, пространство образа. Между ними существует пространство действия, способность движения и касания. Мир до речи, до появления зрения и слуха, имени и образа, яви и смысла, состоял бы только из движения, а существа такого первомира были бы существами чистого движения, риши.

По праву потомков мы представляем риши людьми, как своих предков, но риши были отцами и богов, и асуров. Как представить их человеку, который только и возникает в трёхмирье речи, неосознанно живёт, видит, слушает, дышит речью, когда и само видение и представление о человеке является только частью речи. Слово a-pauruṣeya (нечеловеческий), традиционно употребляемое относительно Вед, следует понимать и как “до-человеческий”, и в этом смысле оно относится и к риши. Нет образа и вида для тех, кто был до речи, до яви и смысла, в первомире чистого движения, кто двинул начало речи. Сущие сразу и речевом и пред-речевом мире, и в речи, и вне речи, и вокруг, и насквозь трёхмирья, риши, неподвластные его ограничениям, существуют в четвёртом (turya) состоянии высшей речи (parā vāk). Они словно недвижимые, ибо существуют в речи везде, сразу во всех её многих местах (bhūri-sthātra), но одновременно и самые быстрые, проникновенные, движущиеся существа, ибо невременно проникают, пронизывают речь насквозь. Уместное здесь слово - sarvaga, обычно переводимое как “вездесущий”, значит на самом деле “везде-движный”.

Время и пространство суть время и пространство движения. Всякое движение происходит относительно недвижимого и поэтому является движением по кругу. В центре круга есть волшебное место бездвижья, где нет ни времени, ни пространства. Чем дальше от оси, тем быстрее движение, тем больше времени, тем больше расстояния. Но с точки зрения оси весь круг существует сразу и одновременно. Поэтому осевое, недвижимое оказывается ещё и самым быстрым и скорым, мгновенно все-достигающим, а подвижное, отдалённое от оси - наоборот оказывается медленным. Тогда наоборот, чем ближе к оси мира, чем быстрее движение. Недвижимость, ис-полнение и остановка движения совпадает с его наибольшей скоростью.

“Те, кто считают, что всё пребывает в движении, считают также, что большинство вещей просто движутся, а есть также нечто, что пронизывает всё остальное, благодаря чему и возникает всё, что возникает. Это нечто и есть также наибыстрейшее: ибо оно не могло бы пронизывать всё движимое, если бы не было таким тонким, что ничто его не сдерживает, таким быстрым, что оно распоряжается всеми остальными вещами так, как если бы они стояли на месте” (Платон. Кратил).

Имя и образ – это имя и образ действия, движения единого.  Действие, движение является смыслом имени, явью образа. Всё трёхмирье является тройственным выявлением движения. Одно и то же действие происходит в способностях слуха и зрения, создавая соответствие, верность (śrat), тождество (tattva) речи. Действие в яви, пространстве образа, медленное и долгое. Действие в мысли, пространстве смысла, быстрое и стремительное. Поэтому тонкая и быстрая способность слуха употреблена как пространство имени и смысла, того, называющего. А медленная и стойкая способность зрения употреблена как пространство яви и образа, этого, называемого. Ведь невозможно говорить медленным и грубым о быстром и тонком, можно только тонким и быстрым говорить о медленном и грубом. Скорость смысла и разума превышает скорость света и зрения.

Имя и образ ограничивают, схватывают движение, являя его словно остановленным, хотя на самом деле оно не останавливается никогда. Эта остановка даёт возможность видеть, говорить, знать, владеть, управлять. Одним движением обозначается другое движение, и в итоге появляется представление об устойчивой вещи, хотя на самом деле происходит только одно безостановочное безграничное движение, частями которого являемся мы все. Давать имена (nāmadheya, onomathesis) значит схватывать, останавливать движение. Чтоб иметь возможность схватить, остановить, обнять, именовать движение, нужно быть более быстрым и движущимся чем оно само, пронизывать его насквозь, быть со всех его концов. Чтоб быть быстрее самого движения, те, кто давал имена вещам, должны занимать полярное, осевое, недвижимое положение. “Семь риши” (saptarṣi) - так называется на санскрите близкое к полюсу (dhruva) созвездие Большой Медведицы (Ursa Major). С точки зрения нирукти слово ṛṣi можно было бы истолковать как составленное из корней ṛ (двигаться) и si (ограничивать, связывать). В таком случае слово ṛṣi означает того, кто ограничивает, схватывает, останавливает движение, по-нимает именем, об-ряжает образом.

kaviṃ purāṇam anuśāsitāraṃ aṇor aṇīyāṃsam anusmared yaḥ, sarvasya dhātāram acintyarūpaṃ ādityavarṇaṃ tamasaḥ parastāt - “Кто будет вспоминать всезрящего, предвечного учителя, от тонкого тончайшего, вседержителя, немыслимого явью, солнцецветного, тьме запредельного,...” (Бхагават-Гӣта̄ 8.9). Слово kavi, которым называется здесь высший прачеловек, значит обычно “поэт, мудрец, пророк”. Слово это Ш́ан̇кара и другие учителя объясняют как производное от корня kav (двигаться). kaviṃ - krāntadarśinaṃ - sarvajñaṃ - “Поэта – зрителя движения - всезнающего” (Śaṅkarācārya, Bhagavadgītā-bhāṣya, 8.9). Всюду-движущий (sarvaga), он видит всё (sarvadṛk) и потому всё знает (sarvajña).

Перевод с беларуского Максима Маковчика.

Oct 26, 2011

Насквозь

Единое проявляется трёхмирьем смысла, яви и действия. Смысл создает небо - быструю и тонкую способность слуха, предел Того, пространство имени. Явь создает землю, крепкую и долгую способность зрения, предел Этого, пространство образа. Действие, раскрытое смыслом и явью, создаёт срединный предел, способность касания и движения, пространство действия, ветер, веющий сквозь миры.

Действие (karman) возделывает землю яви, кидает в поле (kṣetra) образов семя (bīja) смысла, и под лучами солнца и каплями с неба, из возделанного поля возрастает (vipāka) плод (phala). Знающий поле (kṣetrajña), земледелец, возвращает плод действия жертвой (yajña) небу, и удовлетворенный оставшимся (śiṣṭa), остаётся несвязанным. Такое действие в круге жертвы называется культурой (saṃskṛti). yajñaśiṣṭāśinaḥ santo mucyante sarvakilbiṣaiḥ - “Праведные, питающиеся остатками жертвы, освобождаются от всех пороков” (Бхагавад-Гӣта̄ 3.13).

Действие предшествует яви, выявляется явью, но не сводится к яви. Явь не является смыслом действия, но только его следствием. Смыслом действия является жертва, возвращающая явь смыслу по кругу дарения. Действие не ради плода действия, яви, остаётся свободным от закона этого долгого и прочного простраства, происходя насквозь, неопосредованно в прозрачной первичности свободы. karmaṇy evādhikāras te mā phaleṣu kadācana, mā karmaphalahetur bhūr mā te saṅgostv akarmaṇi – “Твоя власть только над действием, и никогда над плодом действия, пусть не будет плод действия твоей причиной, да не будешь ты связан бездействием” (Бхагавад-Гӣта̄ 2.47).

Действие, которое ставит явь своей целью, становится обусловленным законами яви и падает во власть её длинных цепей причин и последствий. yajñārthāt karmaṇo'nyatra loko’yaṃ karmabandhanaḥ - “От действий не ради жертвы этот мир связан действием” (Бхагавад-Гӣта̄ 3.9). Лишенный своего истинного смысла, принявший за смысл его проявление, он всё больше опосредуется, лья воду своей силы на жернова собственной несвободы.

Действие ради плода действия, действие не ради жертвы, исключает деятеля из единого сквозного мира свободы. evaṃ pravartitaṃ cakraṃ nānuvartayatīha yaḥ, aghāyur indriyārāmo moghaṃ pārtha sa jīvati – “Кто не продолжает вращать закрученное таким образом колесо, тот злой, игрище чувств, зря живёт он, Па̄ртха” (Бхагавад-Гӣта̄ 3.16).

Чтобы достигнуть одного, нужно сделать другое, а для другого третье – такова причинность обусловленного явью действия. Чтоб оказаться в комнате, нужно взойти по ступеням, открыть двери. Воображение предсказывает длинный образный алгоритм достижения цели, в то время как она может быть достигнута непосредственно и сразу. Можно сразу оказаться у цели, ибо образ не властен над тем, что он изображает.

Имя и образ являются именем и образом действия. То, что долго и последовательно в пространстве яви, то мгновенно и одновременно в пространстве смысла. Действие, свободное от служения яви, возвратив смысл жертвы, становится сквозным и непосредственным, необусловленным причинностью длительности и пространства. sthūla-svarūpa-sūkṣma-anvaya-arthavattva-saṃyamād bhūta-jayaḥ. tato 'ṇimādi-prādurbhāvaḥ kāya-saṃpat tad-dharma-anabhighātaś ca – “От овладения смысленностью связи тонкой и грубой яви происходит победа над (великим) бытием. От этого - возникновение уменьшения и иных способностей, приобретение (любого) тела и невредимость его природы” (Патанджали. Йога-сӯтры, 3.44-45)

śraddhayāgniḥ samidhyate śraddhaya huyate haviḥ - “Верой зажигается огонь, верой жертвуется жертва” (Р̣г-веда 10.151.1). Вера стоит в начале речи, соединяя пространства яви и смысла, пронизывая всё трёхмирье. ahám evá vā́ta iva prá vāmy ārábhamāṇā bhúvanāni víśvā, paró divā́ pará enā́ pṛthivyaítā́vatī mahinā́ sám babhūva – “Я словно ветер вею, двигая все миры, выше неба, больше земли, такая могучая стала
" (Р̣г-веда 10.125.8).

yā niśā sarvabhūtānāṃ tasyāṃ jāgarti saṃyamī – “Что 
ночь для всех существ, в том бодрствует самовластный” (Бхагавад-Гӣта̄ 2.69). Действие жертвы происходит в ночи яви, в четвёртом (turya) вседостигающем пространстве веры, одинаково близком к любому времени и месту, цели и причине. Нет невозможного для верящего.

Перевод с беларуского Максима Маковчика.

Oct 25, 2011

Сердце

śraddhāvāṃl labhate jñānaṃ – "Имеющий веру получает знание" (Бхагавад-Гӣта̄ 4.39). Что такое вера? Каков смысл веры? Как связаны вера и знание? Каким образом знание следует из веры?

Человек как существо появляется в результате раскрытия единого смыслом и явью, именем (nāman) и образом (rūpa). Человек живёт в мире знания, и только соответствие, тождество (tattva) яви и смысла делает знание возможным. Имя и образ – это имя и образ действия (karman) единого. Человек имеет пять способностей чувствования (indriya). Три из них образуют для человека три мира (tri-bhuvanam): небо (svar), землю (bhū) и пространство между ними (bhuvas). Слух (śrotra) – тончайшая и быстрейшая из способностей – употребляется как пространство имени и смысла, неба, пространство Того. Способность зрения (cakṣus) – длительная и устойчивая – употребляется как пространство яви и образа, земля, опора Этого. Между ними происходит и объединяет их пространство движения и действия, способность касания (sparśa) и ветра (vāyu). Имя – действие в пространстве слуха, образ – действие в пространстве зрения. Пять способностей – это пять выявлений (vyakti) единого великого бытия (mahābhūta). Две остальные способности – вкус (rasa) и обоняние (ghrāṇa) – пространства жизни животных. Может быть, возможны и другие способности, и иное их употребление, но соответствующее уже другим, дивным существам.

Существование в одном пространстве сводится к простой реакции на импульсы безо всякой возможности знать о себе, своём существовании и действии, рождении и смерти, без возможности изменить свою участь. Для существа, лишённого соответствия смысла и яви, любое разнообразие пространств будет чрезмерным, непознаваемым и несуществующим, равным тому же одному пространству. И только разделение на смысл и явь, имя и образ делает возможным знание и само-осмысление, со-знание. И хотя смысл и явь не тождественны образу и имени, хотя способности слуха и зрения применяются как пространства смысла и яви, человеческие слух и зрение могут возникнуть только вместе и как следствие возникновения яви и смысла. Что делает небо синим и безграничным, траву зелёной, а дерево высоким в наших глазах? Почему земля внизу, а небо вверху? Почему мы видим таким то, что видим? Потому что мир как пространство яви и всякая отдельная явь обязательно является отображением смысла. Смысл и явь образуют слух и зрение как пространства своего проявления. Различение смысла и имени, образа и яви вторично в человеке, а первоначальное неразличение полностью оправдано.

Знание может быть только знанием истины (sattva), того, как есть на самом деле. Без знания бытие словно равно небытию. Знание истины, верного невозможно без раскрытия одного существующего в двух пространствах – того и этого, обозначающего и обозначаемого, именующего и именуемого, смысла и яви и их соотвествия, соотношения, тождественности. "Это есть то", то смысл этой яви, то имя этого образа – это основополагающая двойственность и связь яви и смысла зовётся тождеством (tattva). То, что объединяет эти два пространства, утверждает их обязательную (nitya) изначальную связь (sambandha) – предшествует и знанию, и истине, и человеку как существу знания. Смысл обязательно является смыслом яви, а явь обязательно является явью смысла, они возникают и существуют одновременно, нет одного без другого. Тождество подразумевает не просто связь того или иного имени и образа, но целостную первоначальную верность, истинность пространства яви и пространства смысла как предпосылки всякого знания.

Ребёнок познаёт мир, исходя из одной этой уверенности (pratyaya) в тождестве смысла и яви. Он знает, ничего ещё не зная, но доверяя, что знание возможно в принципе, что вопросы имеют ответы, и это пространство доверия понемногу заполняется знанием. Вера языку, принятие тождества смысла и яви, доверие к языку необходимо как предпосылка познания и учения. Сомнение может возникнуть только после веры и никогда перед ней, так как сомнение - это сомнение в верности. Вера (śrat) делает возможным знание, истину и человека. śraddhāvāṃl labhate jñānaṃ – "Имеющий веру, получает знание" (Бхагавад-Гӣта̄ 4.39). Из веры на самом деле следует знание.

Слово śraddhā (вера) состоит из слова śrat (или śrad) и корня dhā (-деть, ставить, класть, устанавливать). śrat используется как приставка и с другими корнями – kṛ (делать) и dā (давать). Слово śrat может происходит от корня śrath (раскрепощаться, льнуть, приникать, полагаться, присоединяться, связываться), а в причинном смысле значит "стараться, пытаться, радоваться, связывать". Или, возможно, от незасвидетельствованного корня śrad. śrath перекликается с śri (льнуть, приникать, опираться), śru (слушать, слышать) и śrambh (доверять). От слова śrat происходят бел. "сярод, сярэдні, сэрца", "сердаваць, сярчаць", рус. "среди, сердце, усердствовать, сердиться", лат. "cor, cordis" (сердце), "credo" (верить), греч. "καρδία" (сердце), англ. "heart" (сердце). Таким образом, śraddhā есть сосредоточение, установление середины, сердца, центра, связь, соединение, приникание друг к другу.

Теперь привычно представляют сердце как подвижный кусок мяса внутри тела, а веру – как бездумное принятие за истину непроверенных сведений. Но если отказаться от иллюзии зрительной картины как объективной реальности и понять её как то, чем она и является – изображением, зрительным выражением смысла, то что тогда будет сердцем, серединой, центром существа и мира? В чём смысл сердца? Что оно делает? Сердце объединяет существо как середина колеса объединяет в круг спицы и обод. Сердце делает части целым телом. Без сердца существо умирает, и собранные в него составляющие распадаются. Поэтому существо вполне может быть сведено к своему сердцу, вместилищу души, источнику жизни и движения. Человек как существо живёт в мире языка и знания, и если распадается знание и язык, он перестаёт быть человеком. Человеческий мир – это упорядоченная целостность яви и смысла. Поэтому то, что собирает и связывает все яви и смыслы в цельность языка и цельность мира, является сердцем языка и человека. Верой называется это цельное, живительное действие сердца, та обязательная связь имени и образа, смысла и яви, что делает сам язык возможным.

Есть первичное соответствие, изначальное тождество сердца мира и сердца существа, великого и малого человеков. Сквозь середину этих двух колёс проходит ось вселенной, соединяя их в великую колесницу. Сдвиг, перемещение центра малого колеса соответственно меняет его соотношение с большим колесом. Горизонтальное расстояние между двумя центрами отсутствует, поэтому перенос центра означает путешествие по пространству всевозможности. Вера, помысленная как действие сердца, как могущество делать определенный смысл центром существа, поместить суть в своё сердце, выбирает дорогу и определяет мир. śraddhāmayoyaṃ puruṣo yo yacchraddhaḥ sa eva saḥ - "Человек этот полностью сделан из веры, какова его вера, таков и он" (Бхагавад-Гӣта̄ 17.3).

Предваряя знание, вера определяет бытие и небытие. aśraddhayā hutaṃ dattaṃ tapas taptaṃ kṛtaṃ ca yat, asad ity ucyate pārtha na ca tat prepya no iha – “Без веры пожертвованное, подаренное, содеянное, выстраданное называется не-сущим, Партха, ибо его действительно нет ни после, ни здесь (Бхагавад-Гӣта̄ 17.28). Неверие, сомнение (saṃśaya) рвёт обязательную связь тождества, обуславливающую сам человеческий мир. Разрушая веру, сомнение на самом деле разрушает самого человека, сминает его вертикальный тройственный мир в одномерное реактивное пространство. Утверждение необязательности, произвольности и условности связи яви и смысла, имени и образа хотя и имеет умственное оправдание, но на самом деле противоречит разуму как соответственному пространству смысла, удаляя самую его сердцевину. ajñaścāśraddadhānaśca saṃśayātmā vinaśyati, nāyaṃ loko'sti na paro na sukhaṃ saṃśayātmanaḥ - "Кто знания не имеет и веры, тот самосомнительный гибнет, ни этот мир, ни вышний, ни счастье для самосомнительных" (Бхагавад-Гӣта̄ 4.40).

sa prāṇam asṛjata, prāṇāc chraddhāṃ khaṃ vāyur jyotir āpaḥ pṛthivīndriyaṃ mano 'nnam, annād vīryaṃ tapo mantrāḥ karma lokā, lokeṣu nāma ca – "Он породил дыхание, из дыхания возникла вера, пространство, ветер, свет, воды, земля, способность, ум, пища, из пищи – семя, жар, мантры, действие, миры, и в мирах имя (Праш́на-упанишад 6-4). Слово prāṇa означает пред-движение, начало движения, и одновременно про-движение, движение вперёд. Из перводвижения, дыхания сначала появляется вера. Вера устанавливает явь и у яви появляется имя. Не зря другое слово, которым называется вера (viśvāsa) буквально означает "выдох".

máyā só ánnam atti yó vipáśyati yáḥ prāṇiti yá īṃ śṛṇóty uktám, amantávo māṃ tá úpa kṣiyanti śrudhí śruta śraddhiváṃ te vadāmi – “Мной пищу тот ест, кто видит, кто дышит, кто слушает сказанное, бессознательно живут они во мне, слушай, слушающий, верно говорю я (Р̣г-веда 10.125.4). Человек живёт и творит в речи, на земле яви, под небом смысла. Верой начинается проявление речи, вера повсеместно растворена в речи. Вера речи является источником знания.

Перевод с беларуского Алега Жлутки.

Свобода


-->
svabhāvo'dhyātmam ucyate - "Самобытие называется прасамостью". (Бхагавад-Гита 8-3). Слово adhyātma (прасамость) значит ātmānam adhikṛtya - "над собой, о себе, сделав себя предметом". В этом слове два взаимоследственных смысла - "над-себя", восхождения над собой, самоподнятия и "про-себя", смысла себя и сути себя, самосути. Соответственно прилагательное ādhyātmika, обычно переводимое как "духовный" значит “над-самостный” и “пра-самостный”. Поднявшись над собой, сделав себя предметом, сам становится смыслом себя. Таким образом, над-самость, самопревосхождение и пра-самость, наивысший сам (paramātmā), смысл и суть себя, совпадают. jitātmanaḥ praśāntasya paramātmā samāhitaḥ - "С успокоенным, победившим себя наивысший сам совпадает" (Бхагавад-Гӣта̄ 6.7). Сам - только тогда сам, когда превосходит себя. Сам - это самопреодоление.

Слово svabhāva значит "своё бытие, бытие самого себя". Бытие есть воз-бытие (udbhava), возникновение, явление, становление. Бытие (bhāva) происходит (bhavati), а сущее (sat) есть (asti). Бытие - это явление сущего, невременного во времени, того (tat) в этом (idam). Прасамость (adhyātma) - это бытие себя, самобытие (svayambhāva), самовозникновение. Сам - значит самобытный (svayambhū), самоявный, самовольный, самовозникающий, самоосновный (svatantra).

В бытии себя, самоявлении бьется сердце самовосхождения. Ибо сам принципиально не сводим к явлению, образу, сам отвергает всякое изображение как себя, сам находится как отрицание всякого изображения - neti neti - “не это, не это". Бытие себя есть неприятие власти наличия, отождествления с изображением, формой. Нет себя с точки зрения наличия, но нет своих глаз у наличия, и только оком себя оно видит. Самобытие - это восстание против власти наличия, и самовозникновение вместо него. Самобытие есть исхождение из себя, поднятие себя над собой с помощью себя. uddhared ātmanātmānam nātmānam avasādayet ... bandhur ātmātmanas tasya yenātmaivātmanā jitaḥ - "Пусть поднимет себя собой, пусть сам себя не опускает ... Друг сам для себя у того, кем сам побежден собой" (Бхагавад-Гӣта̄ 6.5-6)

Свобода - прямой потомок слова svabhāva. Свобода - это свое бытие, бытие себя и собой (svabhāva), а значит - самовосхождение, превосхождение себя (svadhyāya). Быть свободным значит не быть тождественным этому, своему наличию, явлению, форме. Наличие предоставляет выбор из этого, но такой выбор - уже несвобода. Свобода - это отказ от выбора наличия, выбор неналичного, доставание иного варианта из-за своей спины, выбор, исходящий из себя самого. Свобода - это исхождение из самого себя, воля себя. svādhyāya-jñāna-yajñāś ca yatayaḥ saṃśitavratāḥ - "Знание самовосхождения - жертва тех, чья воля крепка" (Бхагавад-Гӣта̄ 4.28). Свобода - это выбор, воля (vrata, vara) себя (ātmānam) собой (ātmanā). Свобода не существует, не может быть дана, но должна происходить как действие самопревосхождения (svadhyāya). Свобода - это смысл себя, а̄тмана.

Никто не убедит, что свобода это рабство и осознанная необходимость, так как выбор свободы происходит не там, где действительны убеждения. Свобода происходит как надчувственный, надмысленный, надразумный выбор, исходящий из самого себя, противопоставляющий себя всему иному.

tuсchyénābhv ápihitaṃ yád āsīt tápasas tán mahinājāyataíkam - "Что было пустое, пустым сокрытое, могуществом жара возникло то одно" (Р̣г-веда 10.129.3). Риши увидели мир как свободу, самоосновное (svatantra) проявление самовозникшего (svayambhū). Самобытие, свобода - эта та мысль, в которой исток, ценность и цель ведической традиции. Свобода - в начале мира, достижение свободы, освобождение (mokṣa) - цель бытия. Без свободы все теряет свой смысл, так как свобода есть смысл самого всего. Поэтому, несомненно, традиция Вед - это традиция свободы.

asuryā nāma te lokā andhena tamasāvṛtāḥ, tāṃste pretyābhigacchanti ye ke cātmahano janāḥ - "Бессолнечны те миры, окутанные слепой тьмой, идут в них, преставившись, люди, убивающие себя" (Ӣш́а-упанишад 3). Человек живет сейчас в мире без солнца смысла, где все заранее решено и предписано, и ему остается только отбывать бытие как наказание. Человек чувствует себя лишенным смысла. Потому что отказ от свободы - это отказ от своего бытия, отказ от себя и своего смысла. Но смысл - не вещь, которую можно вернуть, забрав. Свобода не поддается реконструкции и восстановлению, но может быть только заново явлена из жара самовосстания.

Перевод с беларуского автора.

Человек


-->
Человек не должен терять свой смысл. Если вещь теряет смысл, перестает выполнять свое действие, ее выбрасывают, возвращают в вещество. Если человек теряет смысл, он превращается в вещь, предмет чужой власти. Но каков смысл человека, каково его действие?

sa yat pūrvo 'smāt sarvasmāt sarvān pāpmana auṣat tasmāt puruṣaḥ. oṣati ha vai sa taṃ yo 'smāt pūrvo bubhūṣati ya evaṃ veda - "Тот, кто прежде всего этого, сжег все зло, поэтому он пуруша. Поэтому сжигает тот, кто так знает, того, кто хочет быть перед ним" (Бр̣хада̄ран̣йака- упанишад 1.4.1). Слово puruṣa (человек) объясняется здесь как производное от слова puras (перед) и корня uṣ (сжигать). Человек - тот кто сжигает то, что хочет быть перед ним, над ним, быть его причиной, предшествовать ему, определять его, иметь над ним власть. Смысл человека в отказе быть вещью, этим, объектом чужой воли, в сжигании предыдущего, причины, превосхождении власти другого. Это его действие. Человек должен быть свободным, первичным и изначальным, потому что когда он теряет свободу, он перестает быть человеком.

puraḥ kuṣan - (Uṇ. 4.75). Согласно Унади-сутрам слово puruṣa образуется от корня pur (предшествовать, быть перед). Человек - тот, кто предшествует, предшественник, предок. Человек - начало, тот, кто есть первично, начально. Смысл человека - начинать, быть началом, давать начало. Это его действие. Предшествовать можно только следующему, и начало должно быть началом продолжения. Человек - тогда человек, когда все только начинается, в вечный миг начинания, когда все еще впереди. Чтобы быть человеком, человек должен начинать, порождать, творить продолжение, быть предком потомков, учителем учеников. Если человек становится лишь продолжением, инерцией и закатом, он исчезает как человек.

tenedaṃ pūrṇaṃ puruṣeṇa sarvam - "Все это полнится тем пурушей" (Ш́вета̄ш́ватара-упанишад 3.9). Есть еще одно объяснение человека. puruṣaḥ - pūrṇam anena sarvam iti - "Пуруша - тот, кем полнится все" (Бхагавад-гӣта̄-бха̄шйа 8.4) Учитель Ш́ан̇кара объясняет слово puruṣa как образованное от корня pṝ (полнить). Тогда смысл человека в том, чтобы полнить, быть полным, целым. Это его действие. Человек не должен сводиться к части, ограничению, не должен быть вещью среди вещей. Любая редукция человека удаляет его смысл. Можно определить часть, но нельзя определить, ограничить целое. Поэтому определение человека удаляет человека. Полниться - значит непрестанно исполняться, осуществляться. Потому что завершенное, исполненное действие уже неполно, ограниченно, частично, закончено.

sahásraśīrṣā púruṣaḥ sahasrākṣáḥ sahásrapāt, sá bhūmiṃ viśváto vṛtvāty atiṣṭhad daśāṅgulám - Тысячеглав человек, тысячеглаз, тысяченог, он бытие со всех сторон охватив, превзошел его на десять пальцев" (Р̣г-веда 10.90.1). Человеком полнится все. Но слово "все" также значит "полное". Что же тогда значит полнить полное? Полнить полное - значит переполнять его. Человек - самопереполняющаяся (paripūrṇa) чаша, текущая через свой край. Человек может быть только бесконечностью, деятельно и постоянно преодолевающей свои концы. Человек всегда должен быть больше самого себя. Человек - и есть сверхчеловек, это слово лишнее. Это начало, которое не допускает своего конца.

Ш́ан̇кара дает и еще одно толкование слова puruṣa. puruṣaḥ puri śayanāt - "Пуруша - от пребывания в граде" (Бхагавад-гӣта̄-бха̄шйа 8.4) Как о повелителе города-тела говорит о человеке Бхагаван: sarvakarmāṇi manasā saṃnyasyāste sukhaṃ vaśī, navadvāre pure dehī naiva kurvan na kārayan - "Отрешив умом все действия, счастливо пребывает повелитель, воплощенный в девятивратном граде, не делая и не причиняя действия" (Бхагавад-Гӣта̄ 5-13). Человек воплощен, живет в теле. Но и животное воплощено, живет в теле. В чем тогда разница? Ш́ан̇кара замечает - чтобы быть властителем града, надо отличать себя от него, не быть ему тождественным, идентичным. Принимающий себя за свое тело (deha-indriya-saṃghāta-mātra-ātma-darśī), свою наличность, часть себя, не повелевает, а повелевается градом. Тогда смысл человека в нетождественности своему наличию, своей форме, в отрицательном отличении себя от всякого наличия, в его превосхождении. Это его действие. Человек, сводимый к этому, к идентичности любого рода, теряет свою сердцевинную, властительную ось, утрачивает свой смысл.

puruṣaścādhidaivatam - "Человек - прабожество" (Бхагавад-Гӣта̄ 8.4). Слово adhidaivata (пра-божество) значит daivatam adhi-kṛtya - "о божественном", "о божестве", "сделав божество предметом". Прабожество - это смысл, идея божества как такового, а потому это божество божеств, высшее божество, то, что делает божества божествами. Значит, пра-божество - Начало, тот, кто всегда предшествует и не позволяет предшествовать себе, кто сжигает все, что пытается быть его причиной, тот полный, несводимый к частям, не позволяющий своего конца, кем переполняется все, повелевающий явью и не повелеваемый явью.

dvāvimau puruṣau loke kṣaraścākṣara eva ca, kṣaras sarvāṇi bhūtāni kūṭastho'kṣara ucyate. uttamaḥ puruṣaḥ tvanyaḥ paramātmetyudāhṛtaḥ, yo lokatraya āviśya bibhartyavyaya īśvaraḥ - "Есть два эти пурушы в мире, преходящий и непреходящий, преходящий - это все бытии, стоящим на вершине называется непреходящим. Последний же пуруша - другой, он называется наивысшим собой, который войдя в трёхмирье, держит его, неизменный властитель" (Бхагавад-Гӣта̄ 15.16-17). Когда человек проявляет свой смысл начала, совершая действие человека, через него проходит ось начала мира, делая его единым с прабожеством, образуя наивысший, вертикальный путь (parā gatiḥ).


Перевод с беларуского автора.