Глубокий путь действия

na karmaṇām anārambhān naiṣkarmyaṃ puruṣośnute, na ca saṃnyasanād eva siddhiṃ samadhigacchati (BhG 3.4) – "Не от неначинания действий человек достигает свободы от действий, и не от одного отреченья он к совершенству восходит." (Бхаґавадгита 3.4).

Действия приходится делать, это ограничение свободы, свойственное самому проявлению. naiṣkarmyaṃ – не бездеятельность, а свобода от действий, от обязанности их совершать. Это свобода, и потому цель. Но её не достичь отказом от действий, их неначинанием. Если действие ограничивает свободу частично, то недействие, небытие удаляет её полностью, упраздняя проявление. Потому что свобода - это полнота возможностей собственной природы, всемогущество.

evaṃ jñātvā kṛtaṃ karma pūrvair api mumukṣubhiḥ, kuru karmaiva tasmāt tvaṃ pūrvaiḥ pūrvataraṃ kṛtam (4.15) – "Так зная, делалось действие предками, желающими освобождения, поэтому то же действие делай, которое ранее делалось предками." (Бхагаватгита 4.15).

Предки, предшественники, учителя, желавшие свободы, смогли ее достичь. Пройденный ими путь ведёт к цели, и для её достижения может быть в точности повторён. Для освобождения должно быть совершено именно то же и такое же, правильное, освобождающее, традиционное действие.

niyataṃ kuru karma tvaṃ karma jyāyo hy akarmaṇaḥ (BhG 3.8) – "Правильное действие делай, действие лучше недействия" (Бхагаватгита 3.8)

niyata значит "необходимый, обязательный, правильный". Однако, нет смысла предписывать действие, которое и так не может не быть совершено. Ведь само проявление является действием, и его отрицание будет отрицанием проявления. Поэтому niyata здесь значит "правильный, определённый, ограниченный" - не всякий, а соответствующий истинному смыслу, принципу действия. Но что такое действие?

kiṃ karma kimakarmeti kavayopy atra mohitāḥ (BhG 4.16) – "Что есть действие? Что есть недействие? - здесь заблуждаются даже поэты." (Бхагаватгита 4.16).

Что такое карман, действие? И почему здесь заблуждаются даже знатоки смыслов, поэты? Вроде бы, если нечто происходит, изменяется, или даже выделяется — это действие, обратное же — недействие? Но где, в чём происходит действие? Ведь движение, изменение, выделение может быть только относительно неподвижного, фона, пространства.

karmaṇo hy api boddhavyaṃ boddhavyaṃ ca vikarmaṇaḥ, akarmaṇaśca boddhavyaṃ gahanā karmaṇo gatiḥ (BhG 4.17) – "Найти в разуме следует смысл действия, и смысл извращенного действия также, найти в разуме следует смысл недействия, поскольку глубокий путь действия." (Бхагаватгита 4.17).

Буквально здесь - "то, что действия" – часть, принадлежащую действию "следует постичь" – сделать её "budh". Постичь действие — значит найти в разуме часть действия, его смысл. Разум является пространством действия, тем, относительно чего оно происходит, тем полным, частью чего оно является.

Что такое действие в принципе, что его таттва, тождество, смысл? Смысл не существует отдельно, но лишь в соотношении с другими смыслами. Действие следует постичь в сопоставлении с тем, чем оно не является — с недействием.

Смысл выделяет, собирает бо́льшие, первичные смыслы. Поэтому действие также следует постичь через изъятие из него слагаемых смысла, через отклонение от него и его искажение — извращение действия. Какое действие - действие в полном смысле, до какой границы действие остается действием, хотя и не в полной мере, и после чего оно уже перестает быть действием? Викарман, извращенное действие - это viguṇaṃ karma, действие неправильное, лишенное качества (как расколотая чаша), неполное по смыслу, недодействие в сравнении с настоящим действием. Это отклонение, извращение первоначального смысла, принципа действия.

karmaṇo gatiḥ – значит "движение, прохождение, путь действия". Разум — место действия действия, пространтво его движения, его путь. Там его следует найти. Путь действия внутренний, глубокий, сокрытый, поскольку происходит на глубине разума, в обратном направлении от того, куда глядят глаза. Его нужно найти, обратив внимание назад, спросив, что на самом деле происходит, когда происходит действие?

karmaṇy akarma yaḥ paśyed akarmaṇi ca karma yaḥ, sa buddhimān manuṣyeṣu sa yuktaḥ kṛtsnakarmakṛt (BhG 4.18) – "Кто увидит в действии недействие, а действие в недействии, тот среди людей обладает разумом, тот единый, делает полное действие." (Бхагаватгита 4.18).

Движимое происходит относительно недвижимого. Недвижимое — пространство движимого, содержит все движения, и есть и внутри, и снаружи. Разум, недвижимое основание действия, оказывается недействием, пространством действия, наддействием. Поэтому всякое действие содержится в недействии, и недействие содержится во всяком действии. sarvaṃ karmākhilaṃ pārtha jñāne parisamāpyate (BhG 4.33) – "Все действия полностью завершаются в знании, Партха" (Бхагаватгита 4.33) Поэтому тот, кто нашёл действие в недействии, и недействие в действии, совершил всё действие полностью, либо: вершит любое действие, оставаясь единым, цельным, не уменьшая себя до него. karmaṇy abhipravṛttopi naiva kiṃcit karoti saḥ (BhG 4.20) – "Даже пребывая в действии, он ничто не делает." (Бхагаватгита 4.20).

Таково действие в сопоставлении с недействием. Но в чём истинный смысл действия, то, без чего оно уже действием не является ?

yajñārthāt karmaṇo'nyatra lokoyaṃ karmabandhanaḥ, tadarthaṃ karma kaunteya muktasaṅgaḥ samācara (BhG 3.9) – "От действия не для жертвы мир этот действием связан, для Того делай действие, сын Кунти, свободный от связей." (Бхагаватгита 3.9)

Извращенное действие, отхождение от истинного смысла действия - это действие не ради жертвы. Поэтому действие - это действие ради жертвы. Жертва - не особенный вид действия, но само действие в принципе. Действие изначально и есть жертва, а всякое другое действие - уже его искажение. С этой точки зрения почти всё, что называется действием сегодня, - лишь извращение его смысла, преступление, ведущее своего деятеля в неволю.

Смысл всякого слова в действии. Слова образуются от корней, смыслом которых является действие. Все вещи - на самом деле действие. Поэтому и говорится о самом деле вещей. Они возникают и существуют в действии и возвращаются без него в субстанцию. Смысл, найденный как действие, оказывается глубоким, внутренним действием (gahanā gatiḥ). Слово "энергия" значит по друвнегречески "внутреннее действие". Смысл - энергия вещей.

Перевод с белорусского Максима Маковчика.

Воля к речи

Три стадии проявления речи - тончайшая (sūkṣmatara), тонкая (sūkṣma) и грубая (sthūla) - соответствуют трем могуществам - воле (icchā-śakti), знанию (jñāna-śakti) и действию (kriyāśakti).

Единицей грубой стадии является высказывание (vākyam) - последовательность элементов, выражающая цельность смысла. Все остальные единицы являются тонкими, промежуточными, интеллектуально выделяемыми между цельностью смысла и последовательностью звуков высказывания. Цельность смысла является условием его оформления, путь которого описывается правилами вйа̄караны.

Началом любого высказывания является vivakṣā - воля к речи, желание сказать. В воле к речи весь смысл высказывания уже есть как единое неделимое намерение. Вивакша̄ обращается к единому смыслу и выбирает (vara), выделяет его часть. Поэтому вивакша̄ - не внеречевой инициатор, а тончайшая степень проявления речи. Поскольку сознание (citta) - это то, что оформляется речью, речь оказывается его самооформлением.

catvāri vāk parimitā padāni tāni vidur brāhmaṇā ye manīṣiṇaḥ. guhā trīṇi nihitā neṅgayanti turīyaṃ vāco manuṣyā vadanti (ṚV 1-164.45) - "На четыре шага размерена речь, их знают брахманы, которые мудры, скрыто спрятанные три не двигаются, четвертый словами говорят люди".

Проявление речи проходит четыре шага: От единой смысло-формы к разделению на смысл и форму. От смысла и формы к алфавиту смыслов (varṇa). От варн к корням (dhātu), выделяющим и собирающим первичные смыслы. От корней к высказываниям (vākya), связывающим и собирающим слова (pada).

Начало речи, единая смысло-форма, потенция всякого проявления называется высшей речью (parā). При первичном разделении на форму (idam) и смысл (adaḥ) речь называется видящей (paśyantī). На стадии образования круга смыслов, когда существует активный смысл и неактивный смысловой фон, речь называется средней (madhyamā). Речь проявленной смысловой множественности называется выразительной (vaikharī).

Каждое высказывание от своего намерения до окончательной формы проходит этот путь оформления смысла. Сознание (citta), которое приэтом оформляется, остается всегда единственным и тем же самым. Вся речь целиком присутствует в каждом высказывания, как его выделенная, активная и фоновая, неактивная часть. Это матрица смыслов (mātṛkā), способная выразить любой возможный смысл, таким образом тождественна высшей речи (parā) и могуществу сознания (cit-śakti).

Перевод с белорусского автора.

Множественная этимология

Кроме широкой вариативности, одной из малопонятных для современника черт вйа̄караны является множественная этимология. Хотя принятие нескольких образований одного слова можно посчитать одним из аспектов вариантности, на самом деле это нечто обратное. Хорошо известен случай, когда одна форма употребляется в разных смыслах и считается при этом разными словами, имеющими одинаковую форму (sarūpa). Однако, случай множественной этимологии иной - здесь одна форма, имеющая разную деривацию и отличие в смысле, считается тем не менее одним словом.

Такие слова - это в основном слова-загадки, оставленные ведическими поэтами потомкам. Их образование было вопросом уже во время Па̄н̣ини и Йа̄ски (автора нирукты). Если нирукта (этимология) целиком посвящена их разгадыванию, то Па̄н̣ини в Ашт̣а̄дгйа̄йӣ формулирует об их образовании одну сӯтру — uṇādayo bahulam 3.3.1. Если кротко, то: «uṇ и последующие аффиксы - разнообразно». Сӯтры об этих аффиксах вынесены в отдельный текст - Ун̣а̄ди-сӯтры, авторство которого является предметом споров. Текст дошёл в нескольких редакциях, сильно отличающихся друг от друга.

Uṇ-заглавные — это кр̣т-аффиксы, при добавлении которых к дга̄ту происходит великая и разнообразная нерегулярность, описывать которую точными правилами было бы неэкономно. Ведь если на один случай выделяется одно правило, смысл его существования исчезает. Многие слова, которые оканчиваются на ун̣а̄ди-аффиксы, совсем не упоминаются в сӯтрах и образуются по аналогии. Принцип, по которому образуются слова в ун̣а̄ди-сӯтрах, прост — слово делится на prakṛti (основу) и pratyaya (аффикс), основа либо сводится к dhātu (корню), или имеет в добавок ещё и upapada (вспомогательное слово). Некоторые словообразования в ун̣а̄ди-сӯтрах оставляют в довольно больших словах от корня лишь первый звук, всё же остальное считается аффиксом. Такие слова как ca ("и") здесь также образуются от корней, что очень условно. Поэтому авторитет ун̣а̄ди-сӯтр во многих случаях также очень условный. Несмотря на это, трудно переоценить их значение как источника по санскритской этимологии.

Как же одно и то же слово может образовываться сразу от нескольких корней? Например, слово pumān (мужчина). Патаньджали образует его от корня sū (порождать или продвигать) — sūteḥ sap prasave pumān (MBh 1.2.64.10). Согласно разным версиям ун̣а̄ди-сӯтр оно образуется от корня pā (защищать) — pāter ḍuṃsic/ḍuṃsun (Uṇ. 1.183/189), или от pū (очищать) — pūño muk sun (DUṇ. 9.48). Комментарии обычно перечисляют все версии, не отбрасывая ни одной, не называя их ни правильными, ни неправильными, только выделяя одну как основную. Таким образом слово pumān окрашивается для изучающего вйа̄каран̣у сразу несколькими смыслами - активностью, творчеством, чистотой, защитой.

Слово puruṣa согласно Бр̣гада̄ран̣йака-упанишаде образуется от корня uṣ (сжигать) со вспомогательным словом puras (предыдущий) — sa yat pūrvo 'smāt sarvasmāt sarvān pāpmana auṣat tasmāt puruṣaḥ. oṣati ha vai sa taṃ yo 'smāt pūrvo bubhūṣati ya evaṃ veda (BrUp 1.4.1) - "Тот, кто прежде всего этого, сжёг всё зло, потому он пуруша. Поэтому сжигает тот, кто так знает, того, кто хочет быть перед ним". Ш́ан̇кара̄ча̄рйа, комментируя другой фрагмент той же упанишады (т. е. точно зная о существовании другой деривациии), объясняет слово как образованное от корня vas (жить, селиться) и pur (крепость, тело) — puruṣaḥ puri śayanāt (BrUp 2.1.16) — "Пуруша, потому что пребывает в теле/городе". Такая деривация косвенно упоминается и в Бхаґавад-Ґӣте, возможно как аллюзия на стих, приведённый в Ш́вета̄ш́ватара-упанишаде (navadvāre pure dehī... BhG 5.13 SVUp 3.18). Согласно ун̣а̄ди-сӯтрам puruṣa образуется от корня pur (предшествовать) — puraḥ kuṣan (Uṇ. 4.75). Для человека традиции подобное слово имеет одновременно несколько способов образования, и таких примеров множество.

Уже то, что происхождение слова более двух тысяч лет объясняется несколькими способами, делает для нас его этимологию множественной, и каждый вариант верным и достойным внимания просто как факт культуры. Однако, так оно было уже во время комментаторов ун̣а̄ди-сутр, и отсюда отсутствие борьбы за правильный вариант. Но более того, без исторической и авторской перспективы мнения про варианты деривации оказываются в пространстве одного сознания, где всё равно, чей именно разум подумал мысль, главное, что носитель языка на это в принципе способен. Способность (śakti) к вариативной деривациии одного слова оказывается уже не просто внешней лексикографической корректностью, но внутренней чертой самой культуры.

Большинство слов, которые допускают множественную этимологию, — это загадки, оставленные риши, ведическими поэтами. И в данном случае многозначность слова является не столько результатом непонимания формы, как нарочным намерением. Потому что всякий поэтический текст является загадкой, намеренной многозначностью, которая вызывает воспринимающего на преодоление непонимания. Загадывание и разгадывание загадок - на самом деле любимое занятие риши (brahmodyam).

Если многозначность вообще является чертой поэтического, то способы её проявления зависят от поэтической речи и проявляются на том уровне, на котором речь является творческой и оперативной. Так, в современном языке готового словарного запаса и культурного словаря, в ситуации, когда "всё уже создано", творчество ограничено только последним горизонтальным планом употребления речи - комбинацией и компиляцией аллюзий и реминисценций на другие готовые заархивированные тексты. Это последняя, третья ступень поэзии, её конец, поскольку это конец творчества речи. В противоположность этому поэтическая речь риши является творческой полностью, от начала до конца, от единого смысла до смысла звуков, корней, слов и предложений. Это вертикальное творчество, результатом которого стал язык более поздних людей. Для речи, в которой деривация является активной оперативной деятельностью, творчеством, а не толкованием уже готовых форм, создание многозначной деривации является поэтическим приёмом, способом загадать загадку.

Это первая ступень поэзии, на которой созидание самой речи является поэтическим творчеством. Каждая степень превращает предыдущую в свою загадку. На ступеньку ниже язык оставляется как уже созданное, как фон и средство для создания содержаний и сюжетов. На третьей ступени созданные содержания становятся объектом комбинаторной игры ассоциаций. История поэзии — это история постепенного спуска сознания от полного вертикального творчества языка к горизонтальной комбинаторике отсылок на отсылки.

Слово может быть образовано сразу от нескольких корней только в том случае, когда сами корни созданы из более первичных элементов — фонем речи. Если корни являются только промежуточными элементами на пути от алфавита смыслов к конечным словам, элементами, подчинёнными активному созиданию, воли к речи (vivakṣā), слово оказывается на самом деле созданным уже не из корней, а из звуков речи. Сам же корень как промежуточная стадия может быть объектом загадки и поэтической многозначности - каким именно путём прошёл единый смысл к этой форме.

Вйа̄каран̣а Па̄н̣ини является логикой санскрита. Когда, например, комментаторы Бхаґавад-Ґӣты спорят об интерпретации ш́локи, они обращаются к кāрака-категориям, правилам Па̄н̣ини о кр̣т-, таддгита- и сама̄са-образованиях в качестве аргументов. Речь больше любого произведения, созданного на ней. Па̄н̣ини охватил своей грамматикой всю предыдущую речь и стал основой последующей. Он растворился в санскрите как соль в воде. Про него ничего не известно, но любой предшествующий текст изучается через него и любой последующий текст создан его знатоками. Поэтому он уже в каждом звуке санскрита.

Смысловые категории вйа̄каран̣ы, её первичные и вторичные образования являются способом мышления человека традиции. В этом смысле этимология является вертикальной логикой языка, вертикальным мышлением. Множественная этимология, которая с горизонтальной точки зрения кажется нерешённой проблемой деривации, для вертикального мышления является одним из способов самовыражения.

Перевод с белорусского Руслана Прокопчука.

Цель

Политика на санскрите — nīti — "ведение, направление", политик — netā — "вождь, руководитель", тот, кто ведёт. Куда ведёт? Политика — мастерство ставить цель (artha) и вести к цели. Ставить цель означает проявлять волю (vara), делать выбор из всевозможности выбора. Поставленная цель оправдывает средства, создаёт ценность, добро и зло, плюс и минус, задаёт алгоритм меньших выборов, создаёт путь.

Человечеством управляют конечные цели. Великие ответы на вопросы "в чём смысл жизни?", "зачем жить?". Спасение, пустота, освобождение, бессмертие. Как только дан ответ на такой вопрос, в нём наперёд задан алгоритм достижения цели. Достижение цели откладывается, но по дороге к ней делаются усилия, отдаётся сила, крутятся колёса. По дороге к великим целям человечество создаёт культуру и цивилизацию. Сколько конечных целей, столько и культур. Религии — это большая политика, большой проект, стада и их пастухи.

Но почему вообще человек задаёт эти вопросы: "в чём смысл жизни?", "зачем я живу?". Форма имеет смысл, и смысл имеет форму. Нет формы без смысла и смысла без формы. И хотя форма может иметь множество смыслов, и смысл проявляется множеством форм, это только перешифровка первичной связи. Форма и смысл — две стороны одного. Форма это граница, смысл — внутренность, одного и того же самого. Первичное неограниченное делится и форма создаёт смысл, но внутри и снаружи границ остаётся безграничное.

Человек находит себя как форму и спрашивает, в чём мой смысл? Свою жизнь, своё время он находит как смысл. Но этот вопрос включает его в порядок причины и обусловленности. Оно делает его вещью среди вещей. И находятся хитрые мудрецы, которые ласково предлагают ему свои окончательные ответы. И как только он принимает один из окончательных ответов, он отдаёт своё время большому проекту, которым всё оправдано. И найдутся операторы конвейера, которые распределят меньшие цели и поставят меньшие задачи. Смысл проекта только в том, чтобы украсть и поработить священное время человека, сделать его источником энергии для электростанции. Запрячь его крутить невольничьи колёса цивилизации по дороге к великой цели. И есть потребитель этой энергии.

Но есть ответ на вопрос про смысл жизни. Этот вопрос имеет смысл только тогда, когда реализуется только одна возможность, когда так, но не иначе. И тогда вопрос о смысле жизни значит: почему именно так? а также: как именно должно быть? Но когда реализуются все варианты сразу, все возможности, вопрос утрачивает свой смысл. И так, и так, и иначе. Колесо времени реализует все варианты, и каждая жизнь — мгновение большого времени. И с точки зрения центра колеса, время дано всё сразу, и только переживается как протяжённость. Всемогущество, реализация всевозможности снимает вопрос и задаёт новый.

Если человек форма, он уже и смысл, и цель. И среди тотальной причинности и разумности всего, самое удивительное — это его вопрос. В нём, как загадка поэзии, прячется ответ. Как может быть незнание причины среди тотальной причинности? И когда этот смысл задаёт свой вопрос, это значит, что эта беспричинность, свобода от обусловленности и есть его смысл. Свобода — sva-bhāva, своё бытие, —  sva-rūpa, своя форма, — sva-prakṛti, своя природа, — sva-artha, свой смысл, своя цель. Человек исходит из начала и тем самым уже является его целью, и эта цель свобода и её реализация, воля, выбор (vara).

Свобода как выбор, свобода как ответ сам по себе создаёт великую цель, великую политику и великую культуру, противоположную великому проекту порабощения. tadā draṣṭus sva-rūpe’vasthānam — "тогда воспринимающий оказывается в своей форме", становится самим собой — так формулирует цель йоги Патанджали.

Перевод с белорусского Руслана Прокопчука.

Нерушимое

Чтение каждого ведического гимна начинается пранавой и кончается тройным восклицанием "śāntiḥ śāntiḥ śāntiḥ". Слово śānti значит “покой, мир, конец”. Оно образуются от корня śam (upaśame – успокаиваться, затихать, кончаться) аффиксом KtiN. Если пранава является именем начала, то в чём смысл такого конца?

Покой – это отсутствие движения, неподвижность, неизменное состояние. В корне śam звучит звук ma, означающий меру (māna). Недвижимое – мера движимого. Относительно недвижимого происходит движение, потому оно в принципе движение по кругу. Время и пространство – время и пространство движения. Потому в центре круга есть волшебное недвижимое место, dhruvam, в котором нет ни продолжительности, ни времени, ни пространства. С точки зрения оси всё видно сразу, всё время и всё пространство. Чем дальше от оси, тем быстрее движение, тем быстрее время. Потому покой – центральное, осевой состояние.

Но с точки зрения движения покой - это его отсутствие, ничто, пустота. Звук śа, звучащий в корне śam, значит пустоту (śūnyam). Такого места, где нет ни пространства, ни времени не существует. Но круг очевидно крутится, и у него есть центр. Потому покой – позитивная активная пустота, наличное ничто. Sad-asat-param – выше сущего и несущего.

nāsad āsīn no sadāsīt tadānīṃ (RV 10.129.1) – "Не было тогда ни сущего, ни несущего". Здесь один из традиционных способов выражать невыразимое. Делается утверждение, например, matsthāni sarvabhūtāni – "все существа во мне" (Бхагавад-Гита 9.4), затем утверждение отрицается - na ca matsthāni bhūtāni – "но не во мне все существа" (Бхагавад-Гита 9.5), и то, что остаётся – и есть сообщение, настоящая цель всего высказывания. Поэтому "ни сущего, ни несущего" означает невозможность классификации – "то, что было, не было ни сущим, ни несущим". Любое движение оказывается сдвигом, отхождением от первоначального состояния, поскольку существует лишь по сравнению с ним. Поэтому покой – первоначальное состояние, недвижимый источник движения.

И, хотя быстрая и короткая жизнь человека пробегает вроде бы далеко от небесной оси, человек носит в самом себе место начала и центр мира. В спокойствии человек достигает центра себя. Оба центра, малого круга человека и великого круга мира, качественно совпадают, ибо нет ни разницы, ни границы, ни расстояния между двумя неподвижностями. Между двумя колёсами проходит ось и возникает великая колесница. Спокойствие оказывается для человека путём к началу, по которому он идёт сам (svayam), к себе и с помощью себя (ātmanātmānam).

Покой есть конец, возвращение в первоначальное состояние. Только после сдвига он может получить своё имя. Это движение в обратном направлении, и в этом смысле покой является именем инициации, возвращения к началу, рождения назад. Слово śānti выражает сущность и ценность ведической традиции.

yogaś citta-vṛtti-nirodhaḥ. tadā draṣṭuḥ sva-rūpe'vasthānam. vṛtti-sārūpyam itaratra – Йога (единение) – это остановка движения (vṛtti) сознания (citta). Тогда происходит установление зрителя в самом себе (в своей форме). Иначе – его уподобление движению. (Патанджали. Йога сӯтры, 1.2-4). Слово vṛtti означает круговое, относительное движение, обращение, верчение, отдаление от первоначального состояния. Любое движение сознания, его изменение и есть vṛtti. Слово yoga производится от корня yuj (соединять) и означает достижение единства, которое понимается как достижение собственной первоначальной природы, в противоположность любому её преобразованию. Три главные ступени йоги - dharaṇā (удержание внимания), dhyānam (ровное течение внимания) и samādhi (совпадение) являются разными ступенями остановки движения.

В таком случае śānti, спокойствие, отсутствие движения – это название собственной природы человека. nityaḥ sarvagataḥ sthāṇur acaloyaṃ sanātanaḥ, avyaktoyam acintyoyam avikaryoyam ucyate (Бхагавад-Гита 2.24-25) – "Постоянный, вездесущий, стойкий, нерушимый, вечный. Непроявленным, немыслимым, неизменным он называется".

eṣā brāhmī sthitiḥ pārtha naināṃ prāpya vimuhyati, sthitvāsyām antakālepi brahmanirvāṇam ṛcchati – "Таково состояние брахмана, Партха, достигнув его, больше не заблуждаются. Оказавшись в нём даже во время конца, достигают нирваны брахмана". (Бхагавад-Гита 2.27) Слово nirvāṇam значит "отсутствие ветра" по сутре Панини (Pāṇ. 8.2.50 nirvāṇo vāte), однако, поскольку здесь речь идёт о брахмане, это слово следует понимать этимологически как "отсутствие движения" (согласно смыслу корня vā - gati-gandhanayoḥ).

Ш́а̄нти – это svāsthya (самостоятельность, самообладание, здоровье), первоначальное осевое состояние сознания, цель и ценность ведической традиции, колеса санатана-дхармы. Сегодня главным двигателем политики и экономики стало обратное – аттракция, привлечение и воровство внимания сознания. Человеку предлагаются все возможные зрелища в обмен на его внимание. Каждое мгновение его разрывают на части и зовут отовсюду всевозможные развлечения. Его внимание – самый ценный товар и денежная единица. Это общество глубоко больно, оно "не в себе" (a-svastha), объект извлечения и добычи энергии. nāsti buddhir ayuktasya na cāyuktasya bhāvanā, na cābhāvayataḥ śāntir aśāntasya kutaḥ sukham - "Нет разума у неединого, нет у неединого творческой силы, нет у нетворящего спокойствия, откуда у неспокойного счастье?" (Бхагавад-Гита 2.66) Но весь этот маховик может быть разом остановлен силой непривязанности и спокойствия, которой наделен каждый.

Перевод с белорусского Максима Маковчика. 

Двустороннее движение

Человеческий род делится на мужчин и женщин. Человек – род, мужчина и женщина – вид. Такая нормальная для современности фоновая мысль. Но человек это только вид, проявление мужчины и женщины. Мужское и женское во всём, в животных и цветах,  апсарах и гандхарвах, дэвах и асурах. Мужское и женское – фундаментальные категории, а человек – только вид существа, частный случай. Путь проявления идёт от общего к частному. Сначала одно, потом два, потом бесчисленное множество. В этом смысле существо сначала становится мужчиной или женщиной, а только после человеком.

Мне вспоминается одна раджастханская  миниатюра: герой и героиня играют в некую настольную игру на террасе дворца. Мужчина и женщина тут -  герой и героиня, а человек – фишка в их игре. Белые или черные, пассивные объекты манипуляции. Эгалитаризм видит только шахматную доску, забывая об игроках. Я представляю такую мета-любовь: герой и героиня, меняя тела разных существ, от растений до богов, забывают себя и вспоминают себя, переживая влюбленность друг в друга миллионы раз как будто впервые. līlā, мир как любовная игра великого мужчины и великой женщины.

sa vai naiva reme, tasmād ekākī na ramate, sa dvitīyam aicchat, sa haitāvān āsa yathā strīpumāṃsau sampariṣvaktau, sa imam evātmānaṃ dvedhāpātayat, tataḥ patiś ca patnī cābhavatām, tasmād idam ardhabṛgalam iva sva iti ha smāha yājñavalkyaḥ, tasmād ayam ākāśaḥ striyā pūryata eva, tāṃ samabhavat, tato manuṣyā ajāyanta (BrhUp 1.4.3)

"Но он не радовался. И потому одинокий не радуется. Он захотел другого. И он стал таким, как женщина и мужчина, обнимающие друг друга. И такого себя он заставил двигаться (apātayat) в две стороны (или "распался надвое"), и оттого стали быцть муж (pati) и жена (patnī). И потому мы как половины целого – так говорил Йа̄джнявалкйа. И поэтому это пространство полнится только женщиной. Он был с ней, и оттого  родились люди." (Бр̣хада̄ран̣йака-Упанишад 1.4.3)

Звук "pa" имеет смысл "полноты", звук "ta" – смысл "тот", в корне pat они звучат как движение на ту сторону до\от полноты. pat переводится обычно как "идти, двигаться". apātayat – прошедшее время от производного корня pat-ṇic - "причинил движение, задвигался ". dvedhā apātayat можно перевести как "причинил двоякое движение", "задвигался в две стороны, туда-сюда", либо переводят как "поделился на два". Сперва он стал как соединенные в объятиях мужчина и женщина, а затем причинил двойное движение. Мир происходит как любовь мужчины и женщины, источник проявления – их любовь.

Опытно мы воспринимаем наоборот: отдельные мужчина и женщина встречаются, нравятся друг другу, занимаются любовью, достигают ее пика и снова распадаются на отдельные части. Тут же наоборот: мужчина и женщина только возникают вследствие любви. Сперва они на вершине любви, после они двигаются в две стороны, и затем становятся мужчиной и женщиной.  И тогда любовь отдельных мужчин и женщин уже не событие во времени, а выход из времени, попытка взмыть и на мгновение дотронуться до этой потерянной вершины, начала, от которого буквально происходят люди. Тут сказано невыразимое. Ибо говорить о недвойственном двойственной речью может только поэзия. Тут полное доверие к речи, первичные смыслы, грамматика как логика традиции.

so heyam īkṣāṃ cakre. kathaṃ nu mātmana eva janayitvā sambhavati. hanta tiro 'sānīti. sā gaur abhavad vṛṣabha itaraḥ. tāṃ sam evābhavat. tato gāvo 'jāyanta. vaḍavetarābhavad aśvavṛṣa itaraḥ. gardabhītarā gardabha itaraḥ. tāṃ sam evābhavat. tata ekaśapham ajāyata. ajetarābhavad basta itaraḥ. avir itarā meṣa itaraḥ. tāṃ sam evābhavat. tato 'jāvayo 'jāyanta. evam eva yad idaṃ kiñca mithunam ā pipīlikābhyas tat sarvam asṛjata (BrhUp. 1.4.4)

"И она оглянулась вокруг: как родив меня из себя, он есть со мной? Довольно этого, отвернусь. И она стала коровой, а он быком. Он был с ней. И оттого родились коровы. Она стала кобылой, а он конём. Ослицей она, а он ослом. И он был с ней.  И оттого родились непарнокопытные. Козой стала она, а он козлом. Овцой стала она, а он бараном. И он был с ней. Оттого родились козы и овечки. Таким образом он сотворил всё парное, вплоть до муравьёв.” (Бр̣хада̄ран̣йака-Упанишад 1.4.4)

tāṃ sam abhavat – буквально: “он был с ней”, “он любил её”. Тут “быть” значит “любить”, а любовь значит "со-бытиé". sam-bhū – переходный глагол - “кого, что?”.  Звук “sa” значит “вместе”, звук “bha” значит “возникать”. Он возник с ней вместе. Весь путь манифестации становится любовной историей, итогом и олицетворением которой, вконце концов, являемся мы сами. И это осознание делает нас началом.

Перевод с белорусского Максима Маковчика.

Имя начала

Ом – первый звук, произносимый младенцем, звук, который мычат священные коровы в Индии, звук, которым начинаются все мантры и гимны Вед. Слово praṇava, которым называется слог “ом”, образуется от приставки pra (вперёд) и корня nu, имеющего два основных смысла - "сдвигаться с места, начинаться " и "прославлять". От него образуются слова nava и navīna (новый), а частица nu значит "теперь, вот, ну". Пран̣ава значит "обновление, начинание сначала" и "прославление". Это знак обращения к началу, символ сана̄тана-дхармы, ведической традиции. praṇavaḥ sarvavedeṣu śabdaḥ khe pauruṣaṃ nṛṣu (BhG 7.8) - "Я - пран̣ава во всех ведах, я звук в эфире, я человечность в людях " – говорит Шри Кришна в Бхагавад-Гите (Бхагават-Гита 7.8). Что значит "ом" и почему он считается священным?

Для современного человека, привыкшего к противопоставлению культуры и природы, речь воспринимается как нечто искусственное, ненатуральное,  отличающее его от животных и выделяющее из остального мира. Наоборот, в упанишадах речь перечисляется среди индрий, естественных возможностей человека, вместе со зрением, слухом, осязанием, обонянием.

Даже не прилагая усилий, просто дыша, человек всё время говорит два звука - so'ham ("я он"). Чтобы вымолвить звук, он открывает рот и напрягает голосовые связки, и дыхание (prāṇa) превращается в звук, который на слух воспринимается как "a". Если, произнося "a", приподнять спинку языка к среднему нёбу, тот же самый звук будет звучать как "и". Если сомкнуть губы до небольшой окружности, тот же самый звук будет слышен как "у". Если почти дотронутся языком до среднего нёба, он превратиться в полугласный "йа", а если дотронуться полностью, то превратится в "ча". Так изменение меры – места и усилий произношения - образует из одного звука все остальные, весь алфавит звуков. И хотя они воспринимаются как отдельные буквы и фонемы, для грамматиста они – оформленное жизненное дыхание (prāṇa). Единое и изначальное, ставшее всеми звуками речи, не перестаёт быть собой, когда изменяется накладываемая на него мера.

Отношения формы и смысла обязательны (nitya). Форма обязательно является формой смысла, и смысл обязательно является смыслом формы. Не бывает формы без смысла, и наоборот, не бывает смысла без формы, хотя их отношения могут быть не совсем простыми. Звуки речи не могут не иметь смысла, так как имеют форму.

Создание алфавита звуков ртом человека является проявлением на уровне грубой речи (vaikharī) более тонкого образования смыслов во рту смыслов. Как из дыхания возникает звук, а из первого звука через изменение меры возникают все остальные звуки, образуя круг фонем (varṇa-cakram), так из единого смысла через смену меры возникает алфавит смыслов, сочетания элементов которого дают смыслы корням и аффиксам. Их сочетания, в свою очередь, создают слова, которые дают бесконечное количество возможных высказываний. При этом, единый первоначальный смысл (parā vāk) всегда остаётся и никуда не пропадает на всех уровнях проявления речи, как первоначальный звук никуда не пропадает во всех словах речи. Он незаметен, как незаметно дыхание при произнесении звуков, как незаметны звуки, когда воспринимаются смыслы. Mātṛkā – матрица смыслов – это рот смыслов, который порождает алфавит смыслов, накладывая меру  (mātrā) на первичный и единый смысл.

Единицей понимания и выражения смысла является высказывание (vākyam). Оно обладает цельностью смысла. Предложение состоит из слов, слова образуются из основ и аффиксов, основы восходят к корням или частицам. При этом общий смысл корней и основ ограничивается, уточняется смыслом аффиксов. Если для современных языков на этом всё и заканчивается, и начинается их историческая грамматика, то санскритские корни образуются сочетанием звуков алфавита, ограничивая их ещё более общий смысл. Образование звуков ограничивает единый первоначальный смысл - начало речи.

Первоначально этот уровень речи был таким же оперативным, как для носителей классического санскрита создание сама̄с и добавление кр̣т- и таддхита-аффиксов, а для современного человека формирование предложений из ограниченного словарного запаса. Для риши, начинателей речи, все её уровни были творческими и оперативными, их речь была полностью вертикальной. Для их потомков уровень образования корней уже превратился в готовый словарь первоэлементов, но сохранились творчество и оперативность остальных уровней. Современный человек опустился на последнюю ступень словообразования, когда набор готовых, оторванных от первоисточника смысла слов, которые в качестве смысла имеют лишь случайные внешние указатели, сочетаются между собой на горизонтальной плоскости в разной последовательности.

Смысл высказывания является результатом сочетания смыслов слов, которые в свою очередь задаются сочетанием смыслов корней и аффиксов, созданных сочетанием смыслов звуков. В таком случае смысл любого, даже очень сложного высказывания в итоге является только сочетанием элементов алфавита смыслов. Тогда всякий “внешний” и “указательный” смысл перестаёт быть внешним смыслом, а всякое направленное вовне познание обнаруживается только отпечатком и очередной предопределенной сформированностью (saṃskāra). Тогда целью познания окончательно становится алфавит и матрица смыслов. Этот путь ведёт к началу речи и выводит из-под власти её внутренних границ.

Чтоб произнести пран̣аву, надо широко раскрыть рот, и, произнося гласный понемногу закрывать его, кончив долгим носовым звуком (anusvāra). Вся речь содержится в алфавите речи, все смыслы речи заданы алфавитом смыслов. Все звуки речи содержатся в этом движении от открытого к закрытому рту при произнесении пран̣авы. Все смыслы речи содержаться в смысле этого священного слога. Звук Ом означает ш́абда-брахман, единый первоначальный смысл, проявленный как мироздание. Ом означает высшую речь (parā-vāk), которой проникнуты и в границах которой происходят все уровни проявления. Произнося Ом, обращаются к началу всего, называя его имя.

īśvara-praṇidhānād vā. kleśa-karma-vipāka-āśayair a-parāmṛṣṭaḥ puruṣa-viśeṣa īśvaraḥ. tatra nir-ati-śayaṃ sarva-jña-bījam. pūrveṣām api guruḥ kālena an-avacchedāt. tasya vācakaḥ pra-ṇavaḥ. taj-japas tad-artha-bhāvanam. tataḥ pratyak-cetanā-adhigamo 'py antarāya-abhāvaś ca (YS 1.23-29) - "Или от полагания на Волителя. Волитель – первочеловек, независимый от боли, возникающей в результате созревания плодов кармы. В нём высшее семя всякого знания. Он учитель даже первых учителей, ибо не ограничен временем. Его имя - пран̣ава. Повторение его имени ведёт к проявлению его смысла. От проявления его смысла возникает непосредственное восприятие истины и отсутствие препятствий." (Патанджали, Йога-сӯтры, 1.23-29).

Перевод с белорусского Максима Маковчика.